"Мы углубились бесконечно в прошлое. А будущего у нас как бы нет". Ирина Прохорова в программе "Особое мнение"
О. Чиж―Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Свое особое мнение сегодня представляет Ирина Прохорова, главный редактор «Нового литературного обозрения». Здравствуйте.
И. Прохорова―Здравствуйте.
О. Чиж―Мы, конечно, будем очень много говорить про события вчерашнего дня. И одна из вещей, на которые все обращают внимание – то, что во вчерашних акциях было очень много людей, если не школьного возраста, так может быть студенчества. А так вообще несовершеннолетних хватало. Это какая-то новая тенденция, откуда они вышли? Кто эти люди-то?
И. Прохорова―Вы знаете, вчера, к сожалению, тот редкий случай, когда я не попала на митинг. По уважаемым обстоятельствам. Но зато внимательно посмотрела огромное количество видео, репортажей. Отчетов и так далее. И действительно на картинках, многие сделаны были на айпеды и выложены в сеть, поразительное количество молодых людей. И действительно школьного возраста. Я даже подумала, что ей-богу, можно ставить эпиграф: бушует снежная весна, я отвожу глаза от книги. Как писал Александр Блок по другому совершенно поводу. Но у меня такое было смешанное впечатление с одной стороны радости и тревоги. Тревоги, во-первых, за этих молодых людей. Мы понимаем, что вполне возможно им предстоит расплачиваться за свою политическую активность, не приведи Господь. А с другой стороны радостно, потому что я всегда говорила и была в этом смысле человеком оптимистичным и все меня даже попрекали этим.
Я говорила, что не верю, что российское общество безмолвствует, что оно вообще апатично. Что не думает, а вот оно продолжало думать и работать и что меня больше всего поразило во многих лозунгах молодых людей. Антиправительственные они были понятны. Но очень много разговоров было о конституционных свободах. Вообще идея свободы о том, что соблюдать Конституцию, школьник из Томска замечательно сказал, все его цитируют. На площади я не помню где в Питере, то ли на Дворцовой, то ли на Восстания кричали «мы не рабы». И меня это глубоко и приятно поразило. Это говорит о том, что процесс осмысления гражданских свобод и вообще личного достоинства и гражданского достоинства у молодых людей видимо, такой обостренный. То есть если раньше просто мы видели в другом поколении, тоже конечно протестовали против нечестных выборов, но вот этот упор на идеи законности и примата закона и уважения к человеку, это для меня очень важный и очень приятный симптом. В молодых людях это, видимо, развито еще больше, чем в старшем поколении, что говорит хорошо об этом поколении.
О. Чиж―А вот учитывая возрастной фактор, нет ощущения, что прошлая волна протестов, она была такой что ли более осмысленной, более отрефлексированной. А здесь больше на эмоциях.
И. Прохорова―Трудно сказать. Задним числом мы всегда склонны концептуализировать протестные митинги. Но Болотная начиналась как некоторая веселая прогулка, не прогулка, все улыбались, ходили, и не было такого ощущения такой сплоченности ярости. Она потом скорее появлялась, когда начались уже процессы против участников Болотного дела. Трудно сказать, я не думаю, что оно было менее структурировано, и потом а как вы хотите. Обычно так и бывает. Это только в фильмах, которые у нас рассказывают о героическом прошлом все понятно, вожди все на месте. Все говорят правильные фразы, и музыка звучит в нужных местах. На самом деле ведь важнее то, что в большинстве городов это были несанкционированные митинги. Люди, рискуя и понимая, что они рискуют, вышли на этот митинг против коррупции. И мы, как мы прекрасно понимаем, никто не ожидал, ни сами митингующие, которые пришли, ни полиция, ни все надзорные органы…
О. Чиж―Полиция, есть ощущение, очень ожидала.
И. Прохорова―Смотрите в Санкт-Петербурге, например, полиции было намного меньше, чем демонстрантов и их старались не трогать до самого конца. Не в этом дело. Просто моя позиция, что наше общество лучше, чем оно само о себе думает. И в этом смысле желание молодых людей социальной справедливости, закона, личных свобод и уважения к личности, оно видимо, очень глубоко и это очень важно. Не будем забывать, что если бы, например, митинг был согласован, я думаю, что пришло бы в Москве намного больше людей. И так было не меньше тысяч 15-20. Если посчитать по всем переулкам и улицам близлежащим, где люди были. А если бы было согласовано, пришло бы еще наверное больше. Так что это вершина айсберга и это вообще серьезный повод задуматься. Понимаете, что меня удручает, я прекрасно понимаю какая была реакция у власти. Уже начали говорить, что были все проплачены, вполне в традиционном стиле.
О. Чиж―Следственный комитет говорит о том, что проверяют оперативную информацию о том, что якобы предлагались участникам деньги за задержание.
И. Прохорова―Слушайте, мы прекрасно понимаем, эта логика порочная. Понятно, что надо дискредитировать эту идею, этот порыв и объявить, что все подкуплены. И так далее. Мы все прекрасно понимаем. Как будут пытаться дискредитировать и так понятно. А обидно, что главный месседж все равно не учтен. Что молодое поколение большая часть я думаю и лучшая есть часть не хочет примириться с нынешней ситуацией и что ее надо менять. Что это просто все то, что они видят, глубоко их расстраивает, оскорбляет и возмущает, и что эта я бы сказала неадекватность властей, которую мы наблюдаем, все эти законодательные инициативы чудовищные, вся эта ксенофобия, которая разливается.
Мы с вами сами много грустно смеемся над всякими инициативами, которые наши законодатели проявляют, принимая законы. Это молодые люди воспринимают серьезно. У молодых людей ведь повышенное чувство протеста против несправедливости. Они очень остро чувствуют несправедливость. В этом смысле их обмануть невозможно. И я подозреваю, что там было много людей, которые придерживаются разных политических взглядов. А это было неважно. Потому что то, что мне кажется, объединяло их всех – идея справедливости, законности и уважения к людям. Вне зависимости от того, за кого бы они голосовали при ближайших выборах. В некотором смысле они повторяли то, что в свое время было сформулировано на Болотной. Что честные выборы. Пусть мы честно проголосуем за того, кого считаем нужным. Оппозиция должна быть допущена. Должны быть разные кандидаты. А мы соответственно выберем. Вот это очень важно и я считаю, что замечательно, значит идея правозащитного дела в широком смысле слова, защиты закона она в этом смысле мне кажется на плакатах очень четко и в том, что люди много скандировали, очень четко проявлялась.
И.Прохорова: Мы углубились бесконечно в прошлое. А будущего у нас как бы нет
О. Чиж― Последствия для них будут какие-то? Для этих молодых людей в массе своей. Не имею в виду конкретных людей, которые попали под задержание.
И. Прохорова―Слушайте, уже об этом сегодня писали аналитики. Что легче предсказать, что, скорее всего, сейчас начнут усиливать воспитательную работу в школах. Мы с вами понимаем, что это такое. Наверное, еще больше заставлять учителей вводить какие-то идеологические уроки, дисциплины. Устраивать слежку за детьми. Не знаю. Вот все, что будет приниматься репрессивного характера с моей точки зрения абсолютно неэффективно, а главное, что это будет свидетельство о непонимании глубины проблемы. Это будет больше похоже на стратегию страуса. Вот чтобы молчали и ничего не говорили. Но как мы видим, это же… люди не перестают думать. Поэтому разговоры о каких-то серьезных реформах во многих областях, они совершенно необходимы. А вместо этого мы видим введение каких-то дополнительных репрессивных мер против возмущения граждан. Но сегодня же опять объявили дальнобойщики забастовку. Это все начинает прорываться. Потому что людям не оставляют коридора возможностей и хоть какого-то компромисса с существующей действительностью.
О. Чиж―Продолжается программа «Особое мнение». Мы уже косвенно упомянули про политинформацию в школах. Перед этой акцией были два довольно ощутимых скандала. Естественно на уровне соцсетей. Одна история с брянской школой. Одна – с лекцией в московской Консерватории. И если посмотреть расшифровку этих диалогов, в одном случае со школьниками в другом – со студентами, то меня больше всего удивил язык, на котором преподаватель с ними разговаривает. Потому что, казалось бы, сейчас 2017 год. У людей, которые ведут эти уроки, лекции были 25 лет совершенно другой жизни. Откуда этот язык, почему они совершенно не слышат людей, которые сидят напротив них.
И. Прохорова―Это и есть проблема. Эта ностальгия по советскому, она от нас, причем советскому не существующему, она скрывает тот факт, что тот язык, которым преподают или пытаются разговаривать с молодыми людьми, это и есть язык советского образа жизни. Это абсолютно затыкание ртов: слушай меня, я главный и так далее. В этом и есть большая проблема советского образования и воспитания. Где никакого диалога между учителем и учениками просто никогда не существовало. Идея была дать какие-то знания в определенном количестве. Но мыслить, размышлять и думать совершенно не предполагалось. И ведь в школах как было, а сейчас я знаю во многих школах, к сожалению, и так происходит снова, вот как сказали тебе, как нужно думать, кто такой Онегин или Екатерина такая-то, сякая-то, вот изволь и нечего тут мудрствовать. Это все остались люди старое тоталитарное воспитание. Оно сейчас на поверхности и до сих пор. Этот язык, которым сейчас говорят официальные медиа, это уже даже не брежневский язык, а какая-то позднесталинская истерия. Это все настолько не соотносится с каким-то опытом жизни современного молодого поколения. Что неудивительно, что здесь возникает конфликт, даже если ребята политически не активны. Это просто ну вот пришли в палеонтологический музей, и вдруг эти скелеты начинают вас учить жизни.
Я конечно немножко утрирую, но это приблизительно так. И честно вам скажу, мы все когда-то учились в школе. Но я хорошо помню с 6-7 класса, когда уже все-таки мы становимся людьми, думающими о каких-то более серьезных вещах, нежели веселом детстве, но я хорошо помню этот разрыв между моим поколением и поколением старших учителей, которые еще сформировались в сталинскую эпоху. А я уж не говорю о вождях преклонных, которые были вообще предметами шуток. Конечно, тогда никакой социальной активности такого плана быть не могло, тогда только единицы могли позволить себе выйти на Красную площадь, за что и поплатились. Но я помню степень отчуждения нашей жизни от той. Этот несчастный старый Брежнев, бесконечные анекдоты, которые ходили вокруг него и всех окружающих его старцев. В каком-то смысле ситуация мне кажется немножко напоминает ту советскую. Потому что вот этот весь язык, этот способ управления, эта индоктринация сознания, которой дети подвергаются, она производится людьми, морально устаревшими, вне зависимости от того, какой возраст их физический реальный. Мне кажется, у молодых людей возникает стихийный протест. Просто этически и эстетически это все старорежимная какая-то картина.
О. Чиж―Я как раз про это и хочу спросить. Нет ли ощущения, что они вышли не из-за того, что коррупция, не из-за того, то дайте нам свободу слова или еще что-то, а ровно потому что условное государство в лице школы просто не умеет их слышать. Они на разных языках говорит, у них нет никакой возможности…
И. Прохорова―Слушайте, но это же звенья одной цепи. Коррупция, она неотделима от самого принципа устройства и школьной жизни. Но дети же все это очень видят. Это же все вместе перемешано. Эту систему управления, а это разные звенья просто и разные направления одной и той же болезни социальной скажем так. И я не вижу здесь противоречия. Одни выходят с четким обоснованием против коррупции, другие возмущены, например, унижениями, которым детям подвергаются в школе. А это тоже ведь коррупционное сознание. Это неуважение к людям, которое проявляется в том, что школьников не считают за людей. И с их мнением не хотят считаться. И более того, как правило, преподаватели ничего не смыслят в технологических каких-то моментах и вообще им рассказывают каким-то скучным старым языком про какие-то гуманитарные технические знания. Это все детей отторгает. Разделить это невозможно. Есть общее ощущение неблагополучия какого-то. Эмоционально они это ощущают. Это самое главное. И это важно проанализировать, а не считать, что дети не такие, не сякие. Не углядели. Это будет наверняка говориться. Это такое самоуспокоение.
О. Чиж―Сейчас придумают, как углядеть.
И. Прохорова―Да, какое-то время можно стращать и давить детей. Однако это будет приводить, мне кажется просто к еще большей политизации, поляризации общества. Молодые люди вообще склонны к радикальным взглядам, это свойство молодости. Поэтому вместо такого диалога и вообще снимания из школы опять этих дурацких политических идеологических предметов, лучше бы давали больше простите литературы и истории в школе нормальной хорошей. И это бы больше повлияло на то, что детям успокоиться, нежели пытаться сейчас опять путем репрессий и всякими надзорными и прочими вещами держать их в повиновении. Наполеон в свое время точно сказал, что на одних штыках долго не просидишь. Ну вот нельзя бесконечно махать плеткой, не давая людям перспективы будущего. Обратите внимание, что очень много было лозунгов, и я видела на многих фотографиях, что коррупция отнимает у нас будущее. И вот это почему молодые люди вышли, прежде всего, есть ощущение, что у них украли или крадут будущее. Они не видят перспективы. А это самое страшное, что может быть для молодых людей.
Удивительно, но вот 31 марта у нас будет двухдневная конференция, наши традиционные Банные чтения в «Новом литературном обозрении». Уже 25-й по счету. И мы давно придумали тему «Время назад». Реинтерпретация истории и кризис воображения будущего. Но это о том, что мы углубились бесконечно в прошлое. А будущего у нас как бы нет. Концепции будущего и горизонта будущего не просматривается. И вчера, посмотрев на все это, поразилась, что как-то мы точно нащупали проблему. Общество не может жить без образа будущего. Причем как-то внятного и более-менее оптимистичного. И молодых людей это безумно тревожит.
О. Чиж -А вот про плетку, на которой долго не продержишься. Более тысячи задержанных, притом, что по разным данным участвовали в Москве от 8 тысяч до 20. Это ли не знак того, что снисхождения, ребята, не будет. Что это вам не какие-нибудь травоядные времена пять лет назад.
И.Прохорова: Огромное количество людей сейчас будут подвергаться прессингуQТвитнуть
И. Прохорова -Во-первых, пять лет назад вовсе не травоядные времена. Мы знаем, что по Болотному делу до сих пор сажают детей, молодых ребят. Причем приписывая им со всякими фальсификациями нарушения всех норм законности. Об этом много пишут и говорят и кричат правозащитники. Так что ничего травоядного здесь нет. Я бы на месте государственного человека, государственного мужа глубоко задумалась, что, несмотря на все формы репрессий, второй раз происходит шесть лет спустя при более жестком режиме выступление совсем молодых людей. Значит, не все как-то хорошо в датском королевстве. Пора бы наконец уже от заклинаний переходить к каким-то более позитивным вещам. А здесь проблема авторитарных режимов, в котором мы уже практически существуем. И есть водораздел между демократическим обществом и авторитарным. Демократические общества несовершенны, никто не говорит, что это идеал. Но сама идея общественного договора, который лежит в основании философии демократического общества предполагает, что если люди делегируют полномочия, они вправе требовать компромиссов, отстаивать свои права. И государство, отступая, идя на компромисс, нисколько себя не унижает. Оно правильно реагирует, что что-то не то мы делаем.
О. Чиж―Вносит поправки в договор.
И. Прохорова―Совершенно верно. И говорит, что ребята, чего-то мы не то сделали. Это очень непопулярно, люди возмущаются. Давайте мы все-таки пересмотрим. Вот таким образом и сохраняется баланс и общественное спокойствие. А в авторитарных системах это такой принцип пацанства, что значит отступить, это же проявить слабость. И вот получается, что власть, не реагируя на эти импульсы вовремя, не пересматривая какие-то свои законы, которые стоило бы отменить, потому что она боится, что отменяя, она покажет свою слабость. И разнесут. Заканчивается все это тем, что общество дожимают до такой степени, что потом происходит социальный взрыв. Это опасно и кстати этого все боятся. И, в общем, особенно никто не хочет. Но то, что мы видим, с мнением людей вообще не считаются. Вот и начинаются протесты то там то сям, которые уже остановить довольно трудно.
О. Чиж―Здесь у нас многоточие. Через несколько минут вернемся в студию…. Продолжается программа «Особое мнение». Сегодня продолжаются суды.
И. Прохорова―Я просто хочу сказать, это тоже любопытная история. Как-то абсолютное исчезновение представления у власти о реальности я бы сказала о публичном пространстве. Вчера же основные каналы вообще ни слова не говорили про митинги. А сегодня уже начинают с одной стороны упрекать людей в том, что якобы их подкупили, а с другой стороны пошли суды. Как интересно, они чувствуют, вот человек сидит перед телевизором, например. Он ничего не знает.
О. Чиж―На самом деле знает.
И. Прохорова―Не в этом дело. А это тоже какое-то лукавство. Так и покажите сначала пусть даже с какой-то негативной информацией, а вот идея вообще сокрытия это уже абсолютно советская. Знаете, в советское время у нас же самолеты не падали, никаких катастроф не было. Ничего не было. Не принято было показывать, что называется не позитивное. Такая гламурная картинка, все у нас хорошо, все тихо и замечательно. Поэтому все новости говорились на кухне шепотом. Одна гражданка говорила — по принципу. И это все распространялось, обрастало причем еще большими слухами, уже доводилось до каких-то просто гипертрофированных моментов. Это забавно, что начинают говорить, что идут суды, а над чем, строго говоря, по большому счету – не извещают. Это вообще даже в некотором смысле забавно. Хотя ничего забавного для тех ребят, которых сейчас будут судить показательными процессами, конечно, нет.
И.Прохорова: Государство, отступая, идя на компромисс, нисколько себя не унижаетQТвитнуть
О. Чиж― В продолжение темы про медиа, на самом деле с точки зрения телевидения это все логично, они ведь не стоят на позиции того, что этого не было, они стоят, чувствуется на позиции, что это неважно. Сегодня и господин Песков говорит, что телеканалы показывают то что они считают важным и значимым. Может быть, с их точки зрения это лучшая тактика.
И. Прохорова―Это и говорит о многом. О том, о чем мы сейчас беседуем эти полчаса. Что стараться делать вид, что это неважно, это и есть в каком-то смысле непонимание реальной ситуации. Потому что это и есть самое главное. И надо делать правильные выводы из этих протестов. Потому что если вы хотите с этими протестами как-то покончить, то не насилием надо бороться. А давать действительно молодым людям некоторый коридор возможностей. Пересматривать самые одиозные законы от них отказываться. Прекратить сажать за перепосты в соцсетях из-за всякой ерунды. Чтобы галочку можно было поставить, что отработали, нашли врагов. Вот тут сейчас будет раздолье для всех правоохранительных так называемых органов, так они сидели и мучались, из пальца высасывали, искали не пойми каких-то бабушек, которые не то что-то сказали, а теперь вот сейчас начнут охоту на ведьм. И огромное количество людей сейчас будут подвергаться прессингу. Это, конечно, можно этим развлекаться. Но проблемы не решаются. От этого. Они только усугубляются. Вот в чем проблема. Главная головная боль нашего времени, что ни одна из реальных социальных проблем не решается, а припудриваются раны и язвы. От этого они же не меньше гниют.
О. Чиж―К судам и политике что ли. И перспективам. Алексей Навальный 15 суток. Наверное, с точки зрения Кремля в предвыборный год эти митинги, которые ходят по центру Москвы это не очень хорошее для Кремля дело. В смысле перспектив Алексея Навального, не опасно ли ему сейчас. Продолжать.
И. Прохорова―Да, конечно, опасно. Вообще политическое поле в наше время опасное поле. И тот политик, который хочет быть оппозиционным, очень сильно рискует. Но знаете, то, что начиналось как некоторая почти комическая история с экс-депутатом Вороненковым, как мы видим, закончилась большой трагедией. Так что от грустного до смешного и от смешного до грустного один шаг в нашей стране. В этом смысле, конечно, опасно, но я полагаю, что Алексей Навальный осознает всю сложность ситуации. Надо отдать должное его личному мужеству.
О. Чиж―С другой стороны опять-таки мы имеем дело, постоянно звучат оценки, что если бы Кремль хотел посадить Навального, у Кремля уже было очень много возможностей для этого. Может быть, Кремлю нужен какой-то выход пара такой. Вот здесь, ребята, вы против коррупции митингуете, мы может быть, вам чем-нибудь ответим в перспективе.
И. Прохорова―Я вам скажу честно, гаданием заниматься, что выгодно Кремлю, ну, это гадание на кофейной гуще. Никогда непонятно, мы считаем, что Кремль всесилен и все, что хочет, то и делает. С другой стороны степень растерянности по поводу выхода людей на улицы она никак не подтверждает вашу теорию о том, что это было запланированное мероприятие для выпуска пара. Трудно сказать, дело не в этом. Мне здесь важнее даже не фигуры оппозиционных лидеров, а настроения самого общества. А общество недовольно и хочет перемен. И это самое главное. Это надо учитывать, уважать и мне представляется, что, если мы не хотим действительно никаких страшных социальных катаклизмов, все-таки пойти на компромисс с обществом. Которое изменилось, особенно в лице молодого поколения, у которого другие представления о норме жизни. Причем вовсе не только материальной. А именно этической, нравственных ценностях, о степени личной свободы и достоинства. Это дети куда более свободные, чем были мы. Это, несомненно. Это просто видно невооруженным глазом. По тому, как они себя ведут, какие лозунги выдвигают. И если игнорировать это, то ну что же, это все, к сожалению, социальный взрыв будет неизбежен. Вот столетие русской революции и в каком-то смысле мы попадаем в зеркальную ситуацию. Вот так все там и начиналось. Если внимательно мы читаем, я читаю вот этот сайт «1917-й, свободная история». И там очень видно вот это столкновение разных мнений. Абсолютно непонимание многими государственными неглупыми людьми реальной ситуации. Как общество меняется и что надо давать им гражданские свободы. Ну нельзя повторять ошибки. Нельзя повторять ошибки столетней давности. Надо понимать, что общество, тем не менее, как его ни фрагментируй, как его ни паси или все прочее, оно меняется, оно эволюционирует, и это объективный процесс и надо с этим считаться. А вот попытка как человек вырастает, а держать его в коротких штанишках детских насильственно, все это заканчивается довольно печально. А этот политический опыт никак не приживается.
О. Чиж―Получилось же с родителями тех, кто вчера вышел. Последние парламентские выборы были очень апатичные. Люди просто устали, махнули рукой и сказали, да все равно без нас всех выберут.
И. Прохорова―Знаете, я бы сказала следующее. Я бы не стала винить людей за апатию. Эта апатия временная.
И.Прохорова: Людям не оставляют коридора возможностейQТвитнуть
О. Чиж― Я не в обвинительном ключе абсолютно.
И. Прохорова―Ну что, ничего не получилось. Знаете, само нежелание людей приходить на выборы ведь власть очень беспокоит. Обратите внимание. Все время идут бесконечные призывы. Отдайте свой долг. Казалось бы, и радуйтесь, сидите дома. А это все время волнует. А правильно волнует. Потому что неприход людей это и есть пассивно-негативное отношение. А хочется, чтобы явка была большой. И нужной. Голосовали за того, кого хотят. Дело не в этом. А может быть разочарование большого количества людей более старшего поколения, потому что политическое поле практически не существует. Никого уже не допускают до реальных выборов. И отсюда не за кого голосовать, а что я пойду клоунадой заниматься. Это тоже позиция людей отчасти я понимаю.
О. Чиж―Она новая эта позиция, она пришла в последние полтора года.
И. Прохорова―Нет, она совсем не новая. Наоборот я бы сказал скорее советская форма сопротивления. Такое пассивное неучастие. Я много раз говорила, вот драма поколения, наверное, многих 70-х годов это великий отказ, называют великий культурный отказ, когда огромное количество талантливых людей просто ушло из социальной сферы. Вот это поколение сторожей, вахтеров и так далее. Это, конечно, была невероятная трагедия личная. Потому что многие из них просто не состоялись как блистательные личности. Но акт самопожертвования, мне кажется, во многом и подорвал Советский Союз. Потому что если талантливые умные мыслящие люди не приходят в структуру управления и вообще в социальную жизнь, на кого опираться. Обществу надо развиваться. И государству тоже. На одних лозунгах, кликах и глупостях далеко ведь не уедешь. Верноподданнические конечно речи замечательные. И приятно, наверное, для сердца и уха слушающих их. Но не они мотор развития страны. Вот здесь мне кажется главная проблема, которая опять никак не учитывается. Что если не дается дорога талантливым амбициозным молодым людям, они не видят себя в этой структуре общества, кто-то уезжает, кто-то простите, спивается. Кто-то уходит просто в личную жизнь, но это потерянные головы, сердца и руки для государства, для общества, которому надо развиваться. И вот это запирание людей в этих клетушках это самоубийство политическое.
О. Чиж―Но все равно выйдут.
И. Прохорова―Так они выйдут или вообще ничего делать не будут, понимаете, неизвестно, что страшнее. Между прочим. Когда люди выходят на демонстрации, протестуют или когда они занимаются пофигизмом и говорят, что ничего делать не будем, вот сидите, как хотите и кувыркайтесь. А потом вдруг выясняется, что у нас никаких специалистов нет, за что ни хватись, некому ничего делать и так далее. Это самое страшное. И политическая система, которая не хочет смотреть на два шага вперед, это ужасно. Потому что решаются ближайшие задачи, а что будет завтра, об этом не очень думается. Но дальше и получаются всякие бесконечные вечные кризисы.
О. Чиж―Если отмотать немножко назад, получается, что люди, которые вышли вчера, они выросли не на школе, не фактически на семье. На старшем каком-то поколении в широком смысле не на среде. А они сформировались в Интернете.
И. Прохорова―Слушайте, Интернет это тоже среда. Но вот какая разница, Интернет, кухни, форумы общественные. Если людей не пускают в политическую жизнь, это не значит, что у них нет среды, где они возрастают. Отчасти с семьи. Потому что много было интервью с молодыми людьми и очень много там говорилось, что папа или мама разделяют мои взгляды. Родители меня понимают, они очень за меня боялись. Но все равно поддерживают меня. Так что семья тоже имеет значение. Имеет значение круг друзей. Какая-то общая атмосфера. И знаете, загадка 91-го года она до сих пор остается. Потому что мы не понимаем, что общество все равно эволюционировало и менялось, хотя в общественном пространстве мы видели одних долдонов, которые говорили нужные фразы и этим казенным языком рассказывали про успехи социализма. Просто все эти игрища уже пройдены и уже понятно, что они всегда разрушительны. Что страна не может так развиваться. И вот как-то этот простой урок он как-то не усваивается никак.
И.Прохорова: Я говорила, что не верю, что российское общество безмолвствуетQТвитнуть
О. Чиж― Там до этого урока целые 70 лет были. Как-то может это долго тянуться.
И. Прохорова―Я не провидец. И все время говорили, что все навеки, теперь никто никуда не выйдет. Вот видите, вдруг молодые люди вышли. Вопреки страху и всему прочему. Нет, я еще раз говорю, я совершенно не приветствую идею каких-то страшных социальных сломов типа революций, потому что они заканчиваются иногда очень печально и вовсе не так как ожидали. И мы знаем, что революция пожирает своих детей. Это тоже известная история. Я очень все-таки надеюсь на какой-то эволюционный путь. Что общество будет все больше консолидироваться. И власть не сможет игнорировать общественное мнение. Знаете, но мы видим какие-то небольшие сюжеты. Но даже те же сопротивления дальнобойщиков они до конца не смогли победить, но все-таки они долго боролись до этого и все-таки закон частично пересмотрели. Видите, начинается новая волна. Они сопротивляются. Они не хотят платить эти деньги. Это же есть, это и есть социальная сфера. Борьба труда и капитала, строго говоря. Как нас учили в школе по Марксу. Наверное, мы вступаем реально в этот период.
О. Чиж―В интересное время живем.
И. Прохорова―Ну да, мы бы может и поскучали, но что же поделаешь. Наша страна не дает нам для этого оснований.
О. Чиж―Не получается. Спасибо большое. Ирина Прохорова, главный редактор «Нового литературного обозрения» сегодня представляла свое «Особое мнение». Спасибо большое.
И. Прохорова―Спасибо всем.