Елена Волкова: ПАРАДОКС ПАВЛЕНСКОГО И РЕЛИГИЯ ПРОТЕСТА. Часть третья - Спор о вратах ада
Из Бутырки Петр передал ответы на вопросы Радио "Свобода". Вот один из них:
«Вашу акцию журналисты называют "Двери Ада" и "Сошествие благодатного огня". Христианский подтекст ваших действий заметен многим, но о прежних акциях вы говорили, что это фантазии интерпретаторов. В этом случае вы тоже ничего подобного не подразумевали?
[…] Конечно, это большой соблазн объявить Лубянку Адом, а ее служащих чертями. Путин разоблачается как Сатана (и сразу все вспоминают про его любимых байкеров с Хирургом). Но тогда мы погружаемся в трактовку реальности как Судебного Процесса, и казненные Лубянкой превращаются в грешников. А кто тогда будет Верховным Богом Судией? Кто ангелами, а кто их министрами-архангелами? И что это будут за девять министерств? При всей исторической красоте и сложности этой мифологической системы, в этом случае она всё сведет к предопределенному упрощению».
Отнюдь нет. Напомню, что в Библии есть лишь отдельные намеки на сошествие Христа в ад. Наиболее полно оно описано в апокрифическом «Евангелии от Никодима», согласно которому Христос спускается в ад, чтобы вывести оттуда праведников: «И тотчас Царь славы, крепкий Господь силою Своею попрал смерть, и схватив диавола, увязал (его), предал его муке вечной и увлек земного отца нашего Адама и пророков, и всех святых, сущих (в аду), в Свое пресветлое сияние». Речь идет не о грешниках и не о суде, а об освобождении плененных. Упоминается, правда, первородный грех, но это лишь указывает на то, что освобождает Христос не ангелов, а людей.
Ад, владыка преисподней, восклицает: «Кто Ты, разрешающий (бремя) тех, которые были связаны первородным грехом, и ведущий (их) к первозданной свободе?» Это рассказ об освобождении невинных и человека как такового. Вполне уместная аналогия для акции «Угроза», в которой огонь сиял как свет в ночи: «И вечную тьму озарил, неразрешимые узы расторг, и посетил нас». Уместная еще и потому, что построение рая на земле обернулось в России адом государственного террора, который сегодня возвращается в ореоле сакрального.
О сакрализации власти сам Павленский говорит религиозным языком: «Сакральны не двери. Сакральностью власть наделяет объекты, имеющие идеологическое и функциональное значение в контексте установленного режима. С помощью ритуала сакрализации и принесения жертвы власть материализует несуществующее. С помощью нескольких показательных расправ власть позволяет миллионам почувствовать, что эта угроза материальна. Что эта угроза нависает над каждым, кто находится в пределах досягаемости представителя власти. Власть заставляет поверить в себя и свои тотемы каждого, кто находился в пределах границ её постоянного контроля».
Есть по крайней мере два сакральных значения, которыми власть наполняла ЧК-НКВД-КГБ-ФСБ.
Первое связано с политической религией (так называют тоталитарные идеологии) коммунизма, в которой репрессии становились священной войной с неверными и нечистыми - врагами народа. У советской религии были свои боги (Ленин, Сталин), она учила легко приносить жизнь в жертву светлому будущему. Поклонение богу этой религии Сталину живо до сих пор, и, заметим, значительно усилилось в связи с так называемым религиозным возрождением в постсоветской России.
Второе значение определяется связью между КГБ и - позднее - ФСБ с иерархами РПЦ МП. Связь эта уходит корнями глубже - в дореволюционное подчинение церкви интересам государства, но особенно очевидна после создании нового церковного института по инициативе и под контролем Сталина в 1943-м. Еще неизвестно, какое здание на самом деле является главным храмом (анти-храмом?) страны: Храм Христа Спасителя или Храм Госбезопасности на Лубянке.
Над дверью, которую поджег Павленский, незримо написано дантовское «Оставь надежду всяк сюда входящий» ("Lasciate ogni speranza voi ch’etrate"). В это здание входили тысячи арестованных людей, испуганных, отчаявшихся, обреченных. Эти двери захлопывались за ними как крышка гроба. Данте, кстати, описывал ад как анти-храм. В «Божественной комедии» надпись на вратах ада пародийно обыгрывала хорошо известные средневековому читателю надписи над входом в храм – цитаты или парафразы слов Христа «Я есть дверь: кто войдет Мною, тот спасется…» (Иоан., 10:9).
О символике огня Петр много говорил с Павлом Ясманом (Петр и Павел!), когда они обсуждали юридический и символический смысл огня в акции с горящими покрышками. Тогда Петр сказал, что «огонь это символ определенный, в данном случае символ освобождения».
Но двери в огне могут символизировать не только освобождение ("Распахни свои врата: ныне ты побежден и, изнемогая, утратишь власть свою"), но и противоположное – геенну огненную, страдания и смерть репрессированных. У Милтона в «Потерянном Рае» за вратам Ада слышны вопли жертв и рычание палачей:
Мы запертыми страшные врата
И крепко загражденными нашли,
Услышали, еще издалека,
За ними шум - не хоровой распев,
Не развеселый пляс, но вопли мук
И яростного бешенства рычанье.
А в более широком смысле ад – это наша жизнь, во лжи и насилии. Которую Павленский сжигает, как сжигают чучело поганое в надежде на освобождение.
(Продолжение следует)
Часть первая: https://nowarcongress.com/news/420/
Часть вторая:https://nowarcongress.com/news/423/
Автор: Елена Волкова
Источник: http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=118281